ДЕКАБРЬ.
Я очень хорошо помню те дни. Землетрясение вызывает древнее чувство, панику, воспоминания, которые принадлежат всем, потому что мы все принадлежим этой хрупкой земле. Мы часто молчали в нашем офисе, устроенном на случай чрезвычайной ситуации в этом сарае в Читта Дукале. Это место стало своего рода душевным буфетом, центром скопления выживших граждан. Мы сопровождали переживших людей к их домам. Самым удачливым удавалось что-то восстановить, остальные только смотрели на обломки и кивали головой, словно пытаясь убедить себя, что это действительно произошло. Когда сирены скорой помощи прекратились, нам осталось лишь болезненное действие – поиск памяти. Униформа была запылена известью от разрушенных зданий, кепки были сняты, чтобы в этом отчаянии высушить пот.
Однажды утром к нам пришел старик. Он плакал, вспоминая свою жену. Она умерла от болезни в своей постели незадолго до землетрясения, и он почти улыбнулся, потому что, по крайней мере, ей не пришлось пройти через эту суматоху. Он сказал нам, что она была художницей, она рисовала то, что у неё было в душе и была окружена цветами до конца своих дней. Он остался один со всеми этими картинами, художественным завещанием, которое он хотел бы обнародовать, чтобы донести до своих соотечественников внутренний смысл этой жизни на земле. Он, наконец-то, сумел организовать выставку в Гражданском музее г. Аматриче, и вот, в эту августовскую ночь, всё было кончено. У нас были более серьёзные задачи, но эта история тронула нас. Мы копали в остатках музея. Спустя почти две недели нам удалось спасти большую часть работ. Мы отвезли их в наш оперативный центр и устроили там своего рода выставку. Люди, которые входили, останавливались перед этими холстами в уважительной тишине, они смотрели на те лица, те нарисованные пейзажи, которые, возможно, больше не существовали. Я никогда не забуду лицо вдовца, который поглаживал холсты, как будто он дотрагивался тела своей жены и благословлял нас, словно мы совершили чудо. Эти полотна, безусловно, мало стоят на арт-рынке, сказал он нам, но теперь, когда я смотрю на них, я думаю о тех усилиях, которые вы предприняли безо всякой причины, по зову сердца, и я вижу великий шедевр человечества.
