МАРТ.
Я, наверное, разговаривала, с солнцем… Ошеломленная от увиденного в наших миссиях, от Афганистана до Сомали, я просила его о помиловании, для меня и моих товарищей, но прежде всего для наших учениц… И очень много раз думала о том, что мне повезло родиться в Италии, а не в какой-то кровавой полосе пустыни.
Человеческие фигуры, которых я не забуду, женщины и дети, кривые, истощенные, черные под палящим солнцем, величественные и жестокие, фигуры, похожие на фигурки трагических и недружелюбных рождественских вертепов. И все же я снова нахожусь на миссии. Солнце Иерихона поистине неописуемо, солнечная энергия, кажется, создает движение, вещи плывут в золотой близости, которая, кажется, хочет компенсировать землю. Я здесь со своими товарищами, в нашей учебной миссии, мы обучаем молодых палестинских женщин-полицейских. Жесткие, молчаливые девушки, возможно, подозрительные. Они наблюдают наши жесты с широко открытыми глазами, внимательно их повторяют. Возможно, они боятся быть осужденными. Мы разные, они живут погруженными в историю, в гораздо более драматичную реальность, чем наша. В их силе и самоотречении мы признаем общее глубокое чувство принадлежности. На закате, когда солнце делает свой чудесный поворот, оставляя за собой следы розовой пыли, мы снимаем тяжесть наших ботинок, груз долга и смеемся, как маленькие девочки вместе с ними… И вот правда выходит наружу, они стеснительны и обидчивы, потому что, в отличие от нас, никто из них еще не умеет водить машину. Они поэтому чувствуют себя ущемлёнными. Мы просим нашего капитана разрешить курсы вождения и начинаем заставлять наши машины кашлять в дюнах… Все они научились водить, мы сделали военную подготовку наших учеников более полной, но эти колеса на песке отметили нечто большее: вновь открытую свободу всех этих палестинских девушек. Теперь мы думаем, что посадили сияющее семя женского освобождения под этим палящим солнцем.
