Припарковав во дворе автомобиль, я собирался войти в подъезд здания, чтобы подняться к себе домой, как услышал крики. Обернувшись, увидел небольшую толпу около соседнего здания, откуда доносились возбуждённые голоса…
Я пошёл поближе и увидел следующую картину: наш сосед, дедушка Размик, стоя посередине толпы, держал за ухо соседского мальчика, восьмилетнего Серёжку, что-то грозно выговаривая ему. Мальчику было больно, и он еле сдерживался, чтобы не заплакать, но вырваться из цепких пальцев дедушки Размика не мог…
Деду было за девяносто. Это был высокий, статный старик с седой окладистой бородой, доходившей ему почти до пояса, и пышными седыми усами. Ходил дед постоянно в потёртом сером костюме, на левой стороне которого были прикреплены несколько рядов орденских колодок. Во дворе все знали, что дед геройски воевал в Великую Отечественную и за это уважали его. Дедушка жил со своей женой бабушкой Варсеник на первом этаже в однокомнатной квартире и почти каждый день его можно было видеть сидящим на скамейке под тутовым деревом. Пацана Серёжку я тоже знал, он жил в соседнем доме…
Люди вокруг возмущались, но, несмотря на это, дедушка Размик не выпускал ухо мальчика, что-то возмущённо выкрикивая. Из сказанного им можно было разобрать отдельные слова: "Борода… Одеяло… Бессонница..."
Я протиснулся сквозь толпу, подошёл к дедушке Размику и попросил отпустить мальчика. Дед тут же расслабил пальцы. Мальчику хватило секунды, чтобы “испариться”...
Деда невозможно было узнать. Всегда спокойный, улыбчивый, он выглядел сильно уставшим, лицо его было серым, глаза налиты кровью и, что удивительно, борода, которая была его гордостью, и за которой он любовно ухаживал, была растрёпана…
– Дед, успокойся, – попросил я. – Что случилось, в чём провинился этот мальчик?
В толпе послышались недовольные голоса: “Очумел дед… Привязался к малышу…”
Отдышавшись, дед немного пришёл в себя и уже спокойным голосом заговорил:
– Неделю назад, я, как всегда, сидел на скамейке во дворе, когда ко мне подсел этот… негодный мальчишка и спросил, где находится моя борода, когда я сплю – под одеялом или на нём…
Дед сделал паузу, хмурым взглядом окинул окружающих людей и продолжил:
– Теперь уже целую неделю мучаюсь бессоницей: кладу бороду под одеяло – не могу заснуть, кладу поверх одеяла – результат тот же…
Когда дед Размик закончил своё повествование, в толпе послышались тихие смешки. Я сам еле сдерживался, чтобы не засмеяться. Через несколько секунд, поднялся дикий хохот – люди в толпе уже не могли сдержать себя, и от души смеялись над услышанным…
Дед Размик вначале смотрел на присутствующих недовольным взглядом, а потом вдруг улыбнулся и начал смеяться вместе со всеми…
