20
Тот выстрел в Соловках, увы, не канул в лету,
И пуля, замерев, продолжила свой путь.
И Родина сама идет под пулю эту,
И подставляет ей то голову, то грудь.
И поступь широка, хоть жесты неумелы
И не понять уже, где жертва, где палач,
И в пуле той сполна скопились все расстрелы,
И злоба двух сторон, и стон, и гнев, и плач.
Лесоповалов шрам, следы каменоломен,
Застенки рудников, проклятье лагерей,
Смертельный в ней заряд все более огромен.
Как от нее сберечь тебя, Гиперборей?
У кромки полыньи - то айсберг, то торосы,
Здесь - ни предателей, ни вражеских армад.
Когда же, наконец, поймут великороссы,
Что только изнутри нас ждет и рай, и ад?
21
Вновь Бокий с Когтевым сошлись тут, как ни странно,
Опять их свел арктический мираж,
Два правнука, два друга, два Ивана
Составили подводный экипаж.
Вот горизонт слегка перекосило,
Ослабил путы специальный кран,
Глубоководный аппарат "Россия"
Спускался с ледокола в океан.
Он шел на дно в водоворотном шлейфе,
Старпом благословлял их матерком,
Им предстояло обнаружить в шельфе
Связь полюса с родным материком.
Оставить там флагшток или тесемку,
Пополнить картографии редут,
Еще исполнить гидрофотосъемку
И что-нибудь забрать. Если найдут.
Они отважны были и достойны
Бойцов невидимых фронтов пополнить рать,
Ведь в Арктике развертывались войны
За право на нее претендовать.
За дном морским, с дотошностью хозяев
Они следили из подводной тьмы,
Но что откроют льды, вконец растаяв,
Не знали даже лучшие умы...
22
Подписывайтесь! Я - Grunya (латинскими буквами) точка ru.
Я, может, чего не знаю, но никогда не вру.
Я ищу позитив, а не копаюсь в чужом вонючем говне,
Если хотите всю правду, это ко мне,
Смотрите меня во всех сетях, в Инстаграме, Ютубе, а если сумеете, то и во сне.
Наши сейчас под водой перевыполняют норму,
Тщательно ощупывают и сканируют здоровущий хребет,
Который пересекает материковую платформу
И ведет от северного полюса через Россию в Тибет.
Это означает, что славяне прошли этот славный путь, положив начало
Всей земной цивилизации и еще положив
Всех врагов и на всех с прибором. И сила крепчала
У тех, кто, после этих войн и скитаний, остался жив.
Мы придумали все от Артики до Антарктиды,
МахабхАрата - это созданный нами древний такой Викиликс.
Наши стоунхенджи, дольмены и пирамиды
Заработают космически, когда наступит час икс.
Ну, а тем, кто шлет мне гадости в разном виде,
И берется меня и мою страну всячески оскорблять,
Я скажу дипломатично, как любят в российском МИДе:
"Не умеете петь, так не пейте, дебилы, блять!"
23
Ледокол заскрежетал, беря Артику на таран,
Компьютер, вдруг, загудел, и вскоре
Всеми цветами радуги стал переливаться экран,
Будто полярное сияние затрепетало на мониторе.
И снова в зрачки Груни уставились те глаза,
Что проливали ей свет из ледяного простора:
"Ты можешь, конечно, и дальше нести свою чушь, егоза,
Но лучше пусть послушают все старика-ведуна Христофора".
Груня захотела нажать "enter" или отключить сеть,
Но застыла, как вкопанная, не в силах пошевелиться.
"Вам всем еще предстоит промежду небом и землей повисеть
И увидеть гиперборейцев оживающих лица.
Ведь самая главная на всем белом свете мощь,
Которая сдвигает пространство и время, материки и страны,
Это та, что хранит в себе окаменевший арктический хвощ,
А владеют ею посвященные ведуны, жрецы и шаманы.
Мы всё можем, когда очень и очень хотим.
Меня пытались убить, но для таких, как я, смерти нету.
Так что, запомни сама и передай по цепочке другим:
Мы посланы сюда для того, чтобы вдохнуть новую жизнь в планету!"
24
"Смотри, Иван, - сказал Иван Ивану, -
Пещера. И какой-то ящик в ней.
Давай-ка щупом я его достану,
А ты трави лебедку подлиней.
Что делать, капитан?! Грузить нам!?! Или...?!"
"Грузить!". "Какой же он тяжелый все же! Фак!".
И Бокий с Когтевым с трудом в отсек втащили
Огромный почерневший саркофаг.
"Пора наверх!" Встал у штурвала Бокий.
Сигнал "всплывать" был с ледокола дан.
Вдруг - все качнулось! Будто вздох глубокий
Из самых недр сделал океан.
Они и охнуть не успели толком.
Протечка - в рубке. В кубрике - пожар.
Пронзило сразу. Холодом и током.
Удар! А вслед за ним - еще удар!
То пули соловецкой злая сила
Проделала смертельный свой кульбит.
Глубоководный аппарат "Россия"
Был временем безжалостно подбит.
Там, в полынье, в объятьях океана,
Среди открытых ими древних скреп,
Парили два безжизненных Ивана,
Потомки тех вершителей судеб.
25
Время жестоко, но праведно, оно не считает утрат,
Таким же бесчувственным холодом и океан осиян.
На верхнюю палубу "Горького" был поднят со дна аппарат.
И вынесли из "России" двух молодых россиян.
Следом - весь в знаках и символах, загадочный саркофаг.
Неведомо чей и откуда, и чтимый незнамо где.
Команда ждет капитана. Все смолкли. Приспущен флаг.
Фуражки и бескозырки лежат на каждом на локте.
Вот он выходит на палубу. Весь в белом. Седа борода.
"Открыть саркофаг!". В саркофаге - скелет человека с хвощом.
Тот хвощ - это жреческий посох. Во лбу человека - звезда,
А сам он окутан истлевшим, но золоченным плащом.
Взял посох окаменевший и поднял его капитан,
Громами гремит его голос и молнии мечет взор:
"Отныне во веки вечные я сам - ваш ведун и шаман!
Дело мое - воскрешение! Имя мое - Христофор!"
26
Последствия действий хвоща
Осмыслим посредством Дрыща,
Он за всем наблюдает, напрягая губки,
Из радиорубки:
"Началось!
Земля - плоская. Нарежем ее полосками.
Мы держимся за нее своими присосками.
Надеждами и чаяниями - за земную ось и авось.
Началось!
Потекло!
Глобус превращается в ребус,
Ребус превращается в опус.
Нации нужен эпос!
Нальете, тогда захлопнусь.
Христофор использует мощи
Для шаманской мощи.
Перед ним даже планета мочится в штаны, как последнее сыкло.
Потекло!
Пекло!
Эскимос его материт,
Краска на ледоколе поблекла,
Обнажен материк.
Тающий океан бурлит, а по берегам
Появляются воскресающие гиперборейцы то тут, то там.
Вон - Пушкин выходит из пены морской,
За ним - Гагарин, Чайковский, Толстой и Крамской,
Галерея великих, герои войны и труда, вся могучая кучка,
И даже, не ведая стыда, гомосек-чукча.
Следом - все, полные мифологии, славяне, скифы, индусы, арии
Покидают свои колумбарии.
И встают в полный рост,
И витают над ними святый дух и прана,
Не бросившие в трудную минуту свой пост,
Поднимаются погибшие подводники Когтев с Бокием, два Ивана.
И подлетают к ним из небытия их отцы и деды,
И, не веря своим глазам, расчесывают им их дреды,
И жрец восстает из саркофага и тоже направляется к ним,
И роняет слезу на усы, просто вылитый Горький Максим.
А где-то там, на Соловках, омытый дождями кровавых рос,
Алатырь-валун замироточил и еще глубже в землю родную врос.
Арктика треснула и пополам раскололась,
И зазвучал надо всем над этим Христофора Гордынина голос:
Во имя мира и славных дел на Земле и ее орбите
Живите и процветайте, здравствуйте и живите!
И да славится наш народ, распылившийся из глубин божественного космического спрея,
И да наполняет нас гордостью, силой и радостным будущим наша прародина, наша Арктида, наша Гиперборея!"
ЭПИЛОГ
Как только закончил камлание Дрыщ,
В ту же минуту,
Шныряющий всюду, загадочный прыщ
В Грунину вперся каюту.
- Ты видела?
- Кто вы?
- Сама прочитай.
Он сунул ей корочку.
- Но без засветки.
Ты тоже "открой свое личико мне, Гульчатай",
Мы ж оба с тобой из разведки.
- Старлей Иванова, товарищ майор.
- Слыхала всю эту муру?
- Так точно!
- Игру не пойму до сих пор.
Что скажешь, агент ГэРэУ?
- Я в целом слегка изучила вопрос.
Случается всякое тут.
На севере есть необычный психоз,
Меряченьем это зовут.
Влияет на массы.
- Что ж это за зверь?
- Является чудо уму.
- Я в это не верю. Но верь ли, не верь,
Давай-ка писать Самому.
Доложим ему, что плохую игру
Гордынин ведет Христофор,
Он всех подсадил на видений иглу.
- Диктуйте, товарищ майор.
Шифровка легла Президенту на стол
На ней была приписка секретаря: "Желательно без проволочки".
Он начал читать, как всегда, по диагонали, но когда прочел,
То снова и снова стал читать и перечитывать запавшие в душу строчки.
"Мы же не допускаем вечной молодости и наличие некого возрождающегося Феникса".
Президент вспомнил свою любимую заю,
Подвинул стоящий на краю бюстик железного Феликса,
подошел к окну и, глядя в темноту, пробормотал задумчиво под нос: "Ну не знаю, не знаю..."
Powered by Froala Editor
