Тебе тут жить и растить детей 
Сарьян Сарасар Арташесович беженец из Баку, председатель Общественной Организации по беженцам, поэтому закономерно было встретиться с ним в офисе по беженцам. Знаю его на протяжении уже многих лет. И если раньше он рекомендовал журналистам, блогерам, писателям написать о судьбах того или иного беженца, то в этот раз мне захотелось написать о нем. Послушать о его детстве, юности, об армейской жизни в Советской Армии, о студенческих годах, о его работе в геологическом музее, о том, как решил приехать и обосноваться в Нагорном Карабахе.
За чашкой чая, проводив беженцев, мы начали свой разговор и вот что я услышала.
Родился 20 января 1962 году в семье карабахских армян, хотя мама моя уроженка Баку, но она тоже, как и папа, из семьи карабахских армян. Мое беззаботное детство пришлось на «период развитого социализма». В 1980 году получил среднее образование в профессиональном ПТУ, где получил профессию «слесарь сборщик промышленного оборудования», а попал я туда по стечению обстоятельств. Занимался тяжелой атлетикой, и как спортсмен должен был поступить в техникум на физкультурный факультет. Забрал свои документы из школы, а оценки у меня были хорошие, но так как в это время я стал тренироваться по программе другого тренера, мой тренер, обидевшийся на меня, не предоставил мне соответствующие справки для поступления. Мне пришлось забрать документы из школы и поступить в профтех.училище. Это был престижное ПТУ № 74 в поселке Степана Разина в городе Баку. Потом целые комиссии приходили слушать уроки, а директор школы хотел обратно меня забрать в школу, но я не пошел. С отличием закончил это ПТУ и получил направление для поступления в Политехнический Институт. Во время экзамена по физике, у меня списала одна азербайджанка, она получила тройку, а я двойку. Мы долго стояли в длинной очереди с папой по поводу апелляции моей оценки, в основном это очередь состояла из русских и армян, которых срезали. Наша очередь так и не дошла, и мы с папой решили выйти из этой очереди. В Баку, моя жизнь была слишком загруженной в том числе тренировками, почему я даже не успевал увидеть все фестивальные фильмы, которые демонстрировались большим прокатом.
В 1980 году мне неожиданно пришла повестка в Советскую армию. В армию меня проводили большим застольем, так папа всегда праздновал наши дни рождения, праздники. Помню, как мангал зажигался во дворе, и помню вокруг всегда были дети и папа давал каждому ребенку по кусочку шашлыка. Сделали хорошие проводы, папа проводил меня с Баладжаров, это было большая станция, и я уехал по направлению в неизвестность. Четыре вагона состояла из призывников, со мной был армянин по имени Севак, у которого рука до конца не раскрывалась и все равно его призвали в армию.
Привезли нас в Казань, в столицу Казанской АССР . Попал в летную учебку ШМАС (школа младших авиационных специалистов). Меня поразило большое количество снега. Тогда же получил письмо от сестры моей любимой девушки, где было написано, что моя любовь вышла замуж в Ленинграде (Санкт-Петербург). Большое количество снега, тоска и большие заборы старинной мельницы, где размещались наши казармы, сдержали меня от побега из Армии…
Еще за год до армии, усиленные тренировки три раза в день по новым болгарским технологиям, травмы, подорвали мое слабое бакинское здоровье. Не успев по-настоящему вступить в большой спорт пришлось уйти из большого спорта. В армии, опять стал усиленно тренироваться и пришлось вспомнить всю технику, это было моей отдушиной от уже армейской нагрузки. Заново стал получать удовольствие от жизни. Стал питаться в офицерской столовой и тренироваться в городе Казани. В учебке пробыл больше трех месяца. За это время побывал в Свердловске на межармейских соревнованиях и занял третье место. Помню, когда выходил на спортивный помост, все кричали мне Юрий Варданян (армянский тяжелоатлет, который в 1980 году побил международный олимпийский рекорд, на Московской Олимпиаде). Также, успел поехать в Самарканд за новым призывом. Хотя уже был сержантом, советские офицеры меня не хотели брать, мотивируя тем, что это твоя Родина. Пытался объяснить, что я из Закавказья и моя Родина — это Баку и ничего общего со Средней Азией не имею.
Еще проезжая Казахстан мы были поражены безграничной степью, после Актюбинска и без вкусными домами казахов, которые были земельного цвета и практического никакой растительности в деревнях. Но это было еще более курьезно на фоне мозаичных их памятников на кладбище. Проезжая Каракалпакскую автономную область поезд остановился в маковом поле. Я долго лежал на земле среди маков наслаждаясь землей после заснеженной Казани.
В нашем поезде также ехало много гражданских армян, один из которых ехал из долгой отсидки в тюрьме. Вот тогда мне мой офицер еще раз напомнил свои слова, что « Средняя Азия это тоже Родина армян». Действительно, в Самарканде, что меня очень поразило, также много красивых русских и армянских девушек.
После окончания учебки, где я задержался на пару лишних месяцев, меня отправляют в недалекую воинскую авиационную часть под Йошкар Олой (столица Мари-Эл, исторический Царевококшайск ). Это была показательный полк. Там я познакомился с моим будущим сэнсэем, офицер СА, с которым мы стали тренироваться по системе восточного единоборства Шитокан (школа тигров). И по его совету я поступил на историка-английского факультета Государственного педагогического института имени Н.К. Крупской. Наша дружба с тренером Степкиным продолжилась и после моего окончания срочной службы, так, как и он уволился из Армии. В Йошкар Оле проучился до 1988 года. Не буду рассказывать о моей бурной жизни в России, в смысле общественной деятельности, когда я также являлся собственным корреспондентом институтской газеты» Смена», членом горкома ВЛКСМ, продолжал тренировки и т.д. И до сих пор мои друзья, проживающие там, имеющие прибыльный бизнес и довольно состоятельные, приглашают меня к себе.
В Йошкар Оле познакомился с известным слепым поэтом Эдуардом Асадовым. Посетил его несколько выступлений, где был сильно впечатлен, когда, вначале каждого своего выступления он представлялся как Карабахский армянин.
Любовь к Карабаху пришло ко мне от папы, он всегда говорил, что карабахская земля — это неотъемлемая часть Армении, которую советская власть насильно присоединила к Азербайджану. Отголоски начало очередного этапа карабахского движения, начались уже в 1987 году, когда в Северном Карабахе, в армянской деревне Чардахлу, где родились известные маршалы СССР Бабаджанян и Баграмян, несколько героев Советского Союза и известные офицеры, азербайджанцы скинули бюст маршала Баграмяна и, прицепив к грузовику, Газ 53, протащили его по всей деревне. Параллельно, старосту села, где на тот момент было стопроцентное армянское население, назначили азербайджанца. Это был единственным случаем, когда советские журналисты написали правду и объективную статью в газете» Известия»…
Не знаю, как я вытерпел сумгаитские события, не бросив учебу в институте, так как это был последний год моей учебы, в Баку я уже прилетел после окончания института в июле.
Уже после Сумгаита, будучи членом литературного кружка города Йошкар Ола выступил на очередном заседании кружковцев. В процессе моего выступления затронул тему «О национализации кадров». Упомянул о том, что национальные меньшинства республик, в том числе в Мари- Эл, по примеру Азербайджанской ССР, задвигаются на вторые и третье планы, и в этом есть причины всех конфликтов. На мой взгляд, это была мина замедленного действия, которая и взорвала СССР. В продолжение этой темы замечу , что я не жалею о распаде СССР, только по двум причинам. Одна причина, моя семья раскулаченных и нас сделали врагами народов. Раскулачив три раза имущества моего деда, его и двух его братьев, героев первой мировой войны, расстреляли в Гадруте. До этого мы думали, что он был умерщвлён, где-то в Гулаге, но после развала СССР, папе удалось проникнуть в архивы Гадрута, где он раздобыл справку о их расстреле в городе Гадрут. До сих пор чувствую себя в Гадруте нехорошо, сами можете представить почему.
Сдав с успехом гос.экзамены , я не поехал по направлению института, а вместо этого прилетел прямиком в Баку. В аэропорту заметил, что молодые люди азербайджанской национальности ищут армян при этом произнося слово «эрмени, эрмени, эрмени», что в ихнем произношении звучало, как ругательство. Так как я внешне похож также и на азербайджанца они проходили мимо меня. Добравшись наконец домой, собравшись с родными, а потом навестив всех родственников и друзей понял, что дальнейшее наше проживание в Баку уже невозможно. Многие из них напоминали кроликов перед удавом. Армяне выглядели деморализованы и в тоже время возмущены почему они должны покинуть свой родной город, оставив все свое нажитое имущество созданные несколько поколениями. У нас самих были две квартиры и мама с горечью воскикнула, как мы можем все это оставить и уехать. Папа истинный карабахский человек, подошел к этому вопросу более хладнокровно. С ним мы в один момент выехали в Армению, Сисанский район, чтобы найти дом для обмена. Здесь я с горечью понял, на какие неравноценные обмены обречены городские жители армяне.
В Карабах я поехал с моим родственником выходцем из села Долалар Гадрутского района. Ехали на автобусе и всю дорогу спал на плече одного азербайджанца. Приехав в село Долалар мы увидели, как азербайджанские продавцы арбузов из города Джабраиль выбирали армянские дома, указывая пальцем, кто в каком доме будет жить.
17 июля в 1988 году уже оказался на митинге в Степанакерте. Здесь, в толпе людей, услышал, что еще вначале карабахского движения, многие азербайджанские жители участвовали в них. Потом уже сам увидел эмиссаров из Баку, которые уговаривали местных жителей азербайджанцев байкотировать эти митинги. В этот же день, среди толпы ко мне подошел один взрослый человек и на чистом русском языке с бакинским акцентом, предложил прийти к нему, если мне нужна работа. Оказался это начальник местного РОВД , звали его Роберт, к сожалению не могу вспомнить его фамилию. Другие люди здесь же на митинге мне предложили еще работу, это работа была в инвербюро, это была активистка карабахского движения, с которой мне впоследствии пришлось немного поработать.
На следующий день, придя в здание РОВД , минуя кабинет отдела кадров, прямо прошел в кабинет начальника. Это была «роковая» ошибка, когда для поступления на работу нужно было давать им взятку. И несмотря на то что меня тепло встретил мой земляк, начальник, в отделе кадров сложилось атмосфера, что я после второй попытки не пошел больше туда. В отличие от них, в инвербюро, где начальником был очень взрослый человек по имени Арташес, и меня без всяких проволочек приняли на работу в качестве инженера. Спустя несколько месяцев, меня переманили в редакцию " Советский Карабах" на должность корректором газеты « Советский Карабах». Когда в Степанакерте открылась средняя школа № 11 для беженцев, куда в основном приняли детей беженцев и плохо учащихся детей со всех школ Степанакерта, я не раздумывая пошел туда. Директор принял мои документы и сказал подождать. Я не прекращал попытки устроиться в школу и меня из РОНО послали в деревню Нинги Мартунинского района военруком. Папа был против, но все равно я поехал, и на обратном пути на такси, проезжая азербайджанское село Малыбейли ( Очапняк) попадаю в засаду. Такси окружили азербайджанцы, поломали лобовое стекло, стали ругать меня, христиан и крест. От полной расправы меня спасло пост советских солдат, которые подъехали на БМП и последние ретировали. После это инцидента папа сказал, что все, больше никуда не поедешь.
По прошествию месяца, на мое удивление мне позвонил директор 11 школы беженцев Андриян Карен и прямо в трубку заявил, что берет меня на работу учителем географии. Уже в школе он мне сказал, что взял меня на работу, только потому, что никто его обо мне не попросил, даже и его близкие люди.
По немногу, карабахское движение перешло в стадию партизанской войны, когда армянам было необходимо патрулировать не только улицы Степанакерта, но и приграничные с Азербайджаном и азербайджанскими населенными пунктами армянские деревня. Обстановка накалялалась все больше и больше, так как появились убитые и заложники армяне работавшие на огородах и ехавшие в транспортах. Так появилась необходимость партизанской войны и создание спец.отрядов.
Как и многие обычные жители, я участвовал в патрулировании и Степанакерта, Бертадзорского под района ( села Мец шен, Хин шен, Ехцаох, Тассы верст), выехал однажды в Гадрутский район приграничные к Физулинскому района с моим бакинским другом с Суреном Абаляном, мама которого проживала там и дом которой был взорван азербайджанской авиационной бомбой.
С семьей мы жили на мебельной фабрике, там проживало много беженцев. Позже мой друг, который приехал с России, нашел для нас разрушенный дом в районе Кркжана, 11 квартал Степанакерта и мы с нашей семьей в составе 5 человек туда вселились. Потом дом оказался под прямым обстрелом из самого Кркжана. Рядом с нашим забором было убито и ранены много людей, потом как оказалось, что убивали латышские снайпершы. Затем начался штурм Кркжана, что бросилось в мои глаза, это туннели, прорытые из дома к дому, как будто бы, это был не населенный пункт, а военизированный и опорный пункт азербайджанской военщины. Я, много читал про афганскую войну, то понял, что там орудовали по схеме маджахедов. Там был ранен мой младший брат Армен...
Степанакерт к 1992 году, особенно до освобождения Шуши, по разрушению напоминал можно сказать Сталинград. Когда умерла наша бабушка, мамина мама из-за обстрелов из Шуши, не все родственники могли участвовать в погребальной церемонии, а когда все сели за поминальный стол, не успели даже выпить за упокой души. Шквальный огонь из установок града, ударной волной опрокинул не только столы, но и людей. Я успел прикрыть мою маму и вывести ее из помещения…
При взятии Шуши был ранен, лежал в госпитале, и думал, что война уже закончилась. Были планы, поехать в Россию для продолжении учебы, было оптимистическое настроение. После госпиталя, мои друзья беженцы и соседи по Баку пригласили меня в Шуши. Подумал, поеду посмотрю и после этого уеду в Россию. Въезжая в Шуши, увидев дома на центральной площади, меня, как будто бы чем-то осенило и внутренний голос мне сказал, что ты должен жить здесь, тут должны родиться и вырасти твои дети, тут твой дом. Я спросил ребят беженцев, а где моя квартира? Так и остался жить в Шуши...
Потом были еще ранения.
Свою семью я создал после войны. С супругой мы познакомились еще до окончания боевых действий. Она ждала меня с войны, выхаживала во время ранения, за что ценю ее и благодарен ей по жизни. У нас родилось двое детей. Старший сын Самвел, и дочь Мария...
После войны, мне предложили поработать начальником штаба по Гражданской Обороне в городе Шуши. Я, принял это предложение по двум причинам, это было ближе к дому и в то время моя супруга ходила на сносях, вторая причина, что у учителей была мизерная зарплата. Война для меня еще продолжалась, мы вели разминирование территорий, тушили пожары во время которых часто взрывались, оставшиеся еще с войны, мины и снаряды. Никогда саперов не оставлял один на один с разовравшимися снарядами. Даже будучи маленькими мои дети молились за меня и зажигали свечи. Они понимали, что, когда я ездил на пожары, на учения, в командировки, там что-то могло со мной произойти. Были случаи, когда я приезжал уставший домой засыпал, трубку от телефона брала моя дочь и говорила всем, что папы нет дома. Спрашивал у нее, почему ты сказала неправду, что меня нет дома, а она мне в ответ, чтобы тебя опять послали на тушения пожара...
После 23 летней службы, вышел на пенсию. Беженцам с работой вдвойне тяжелее, так как уже вышел закон о языке, нужно хорошо владеть армянским. Может и с учетом моих каких-то незначительных заслуг и небольшого знания армянского меня приняли на работу в исторический музей города Шуши. Проработав гидом музея почти год, мне бывшем министром геологии СССР, профессором Габриелянцем, бывшим бакинцем предложили должность заведующего музея геологии. Последний, будучи корнями связан с Карабахом передал в город Шуши всю свою огромную коллекцию минералов, на базе которого открылся государственный геологический музей имени профессора Г. Габриелянца. На днях он же мне предложил заведовать его «Фондом будущих поколений имени Г.Габриелянца" по общественным делам.
Что касается моей деятельности, как председателя Общественной организации по беженцам. Еще с самого начала в 1988 году, мы создали инициативную группу из беженцев, которая инициировало созданию двух беженских организаций, одна общественная организация была создана под руководством Юрия Даниеляна, и параллельно создался отдел по переселенцам при администрации Мэрии под руководством беженца из Кировабада Левона Мелик Шахназаряна , тогда мы сами еще себя называли переселенцами, это был 1988 год, и это соответствовало Конвенции ООН по беженцам, так как не было еще развала СССР. После развала СССР и самоопределения Карабаха 2 сентября 1991 года, мы стали определять себя, как беженцы. У нас есть также Внутренне Перемещенные лица ( ВПЛ) в из Шаумяновского, Мартакертского, Шушинского,Гадрутского районов, которые подверглись насильственным перемещениям во время боевых действий со стороны азербайджанского ОМОНа и советских войск (« Операция Кольцо» весна 1991 осень 1991). Наш отдел хотя и был государственным, я работал там делопроизводителем и все решения принимались коллегиальном образом со стороны инициативной группы беженцев. Мы провели большую работу помогая тогда еще Советским органам в вопросах распределения материальной помощи и благоустройству беженцев. Расселяли людей по общежитиям, гостиницам, управлениям разных фабрик и служебных контор. Устраивали на работу беженцев, распределяли строящиеся дома для беженцев дома, помогали в распределения земельных участков для строительства индивидуальных домов в районах Саре-Ланджа, Хндзоре-Баха, Кркжана, Арменована, Айкавана и в других местах. Это был период до активизации боевых действий. Потом, как говорится, «Все ушли на фронт». Некоторые из наших сотрудников и друзей погибли, получили ранения. Есть беженцы, которые стали героями Арцахской войны, орденаносцами. Судьба для каждого распределилась по-своему.
В 2004 году, в регион прибыл высокопоставленный представитель ЕС Терри Дэвис , которому мы организовали масштабные встречи с беженцами и ВПЛ в Шуши и в Степанакерте. На фоне этого интереса к беженцам со стороны Совета Европы, мы решили создать Общественную Организацию Беженцев. В сентябре 2004 года существующая еще инициативная группа беженцев зарегистрировала Устав новой общественной организации беженцев. Организация инициировало принятие Внутреннего Статуса беженцев, компенсацию в виде финансовой помощи за " За морально-психологический ущерб и перевозку вещей ". Организация продолжает поднимать вопросы и содействовать, при необходимости, местным органам власти, социальным и миграционным ведомствам, в оказании помощи определённым категориям беженцев: проживающим до сих пор на квартирах, общежитиях, одиноким, многодетным и другим категориям социальным беженцам. Поднимаем вопросы общежитий, для предоставления квартир и их расселения из общежитий. Мы инициировали по предоставлению частичной уплаты компенсации семьям беженцев, проживающих на квартире. Вынудили соответствующие ведомства реконструировать построенные некачественные дома в местечке Очапняк.
Под конец нашего разговора, спросила у Сарасара Сарьяна, как вы пришли к тому, что стали заниматься миротворчеством.
" Когда появился определенный интерес к беженцам, со стороны Миротворческих сообществ, правда с большим опозданием, в регионе появилась международная организация «Интернейшл Аллерт», которая представляла одну из организаций Консорциума ВБ. Интернейшл Аллерт, по примеру Еревана и Баку, в Степанакерте создал Борд " Центр общественных Организаций". На конкурсной основе были отобраны несколько организаций, в том числе и Общественная Организация Беженцев НКР. Руководителем Борда стала Ирина Григорян. В рамках этого Борда, организация получила три малых грантов. Тогда офис был в Шуши, нам удалось купить компьютер, сделать ремонт, прикупить кое какую мебель. Вели активную работу с беженцами в миротворческом плане. Участвовали на трех.стороних встречах в-третьих странах (Тбилиси, Стамбул, Кипр, Какманду, Вена, Стокгольм). В рамках сотрудничества с ХИ-92 были на Аландах. В апреле 2019 года французская миротворческая оргаанизация пригласила для участия на форуме по Холокосту, где я выступил с докладом « О сложившемся положения армян в Азербайджане в период Карабахского движения». Большую работу провели с беженцами проживающих в районах и приграничных селах. Проводили фокус группы тренинги, семинары и другое. Заслугой нашей деятельности было также то что мы могли спокойно говорить о том, что встречаемся с азербайджанцами. Азербайджанские миротворцы, в тот период достаточно приезжающие в Карабах никогда не подвергались оскорблениям или каким-то нападкам. Мы говорили о мире, стирали стереотипы.
Активная деятельность в этом направлении с нашей стороны была «заморожена» после того, как наши коллеги по миротворчеству не то что не предприняли никаких действий, но и не осудили освобождения убийцы армянского офицера в Будапеште Сафаровым.
Последним знаменательным событием в моей семье было рождением нашей внучки, которую назвали, уже бабушки, моей жены Асмик. Надеюсь внук будет тоже соответственно носить своего дедушки.
Многое было вырвано из контекста нашего разговора, и невозможно было все написать. Кто знает, может быть когда-нибудь возьмусь за книгу, и напишу отдельную повесть о Сарьяне Сарасаре, с его философским взглядом на жизнь, с его историей о войне, о взглядах на Международные отношения, о том какие упущения были со стороны правительства по делам беженцев, и многое другое...
